"Кстати, благородные доны, чей это вертолёт позади избы?" (с)
Да, но только не в натуральном навозе. С 10.00 утра и до обеда я шерстил вконтактовские калининградские группы, посвящённые стихам и поэзии. Хоть и образно, но говна наелся досыта. Хуёвые графоманские писульки, тысячи их! За все 4 часа нашёл только двух девочек, которые на половину ступеньки выше остального мира простейших и прочих инфузорий. К сожалению, одна из них вообще живёт в Кемерово, как я на неё вышел - хз. Со второй поговорил - но хуй знает, сложится работа или нет. Товарищи калининградцы и гости нашего города, если вы пишете стихи (или ваши знакомые, братья, сёстры, кто угодно!) напишите мне, а? Я хочу нормальных людей [читать!].
На филфаке - сотни, а пишут от силы человек 10, но это так, к слову.
ЗЫ: образ "любовь (жизнь, мир) - театр, а люди (мы, они, вы) - актёры (маски, марионетки)" я встречал чаще всего. Неужели же, блять, им Вильяма Шекспира нашего недостаточно?! Кстати, точная цитата звучит так: "Весь мир — театр. В нём женщины, мужчины — все актеры".
"Кстати, благородные доны, чей это вертолёт позади избы?" (с)
Теперь я знаю, как это - быть безвольным зомби. Испытал на себе. Всё чудесатее и чудесатее. О механизме явления - не спрашивайте - сам не знаю, как так вышло. Если есть желание - как-нибудь расскажу подробнее.
Может быть я не открою ничего нового, но... человек человеку - волк, а зомби зомби - зомби Это состояние наступило плавно и, когда я в нём оказался, не чувствовалось никакого насилия. Голова работает и соображает. Нет никакой паники, нет ощущения насилия. Просто в какой-то момент ты понимаешь, что твою волю вынули, а самого тебя обернули плотным и мягким коконом. Ты смотришь вперёд, регистрируя всё, что происходит. Идёшь туда, куда тебя ведут. Если бы меня не вели за руку, я бы, наверное, остановился посреди дороги и стоял. Говорить нельзя. То есть мысли в голове складываются в слова, но разомкнуть губы - сложно. Начать говорить - ещё труднее. Не потому что что-то держит, а потому что у тебя нет воли, как будто тебе лень. На сторонние раздражители реагируешь примерно так: зудит комар - ноль реакции. Комар садится на руку - смотришь. Он кусает. Если боли нет, то никак не реагируешь или медленно пытаешься размазать его по штанине. Если есть боль, то срабатывает первый рефлекс - дёрнуться, но потом срабатывает "кокон" - движение замедляется, комар так и продолжает кормиться. Забываешь сглатывать слюну - в какой-то момент понимаешь, что она польётся через сжатые губы. Общаться в таком состоянии намного легче письменно, но это тоже требует усилия - я долго не мог вытащить мобильник. И не потому что пальцы онемели - всё то же безволие. Если с вами когда-нибудь такое случится - попросите того, кто будет рядом, дать вам умыться. Сами вы вряд ли решитесь на это. Вымойте руки и лицо чистой холодной водой. Голову, шею. С меня снялось всё, когда я погрузил лицо в воду. Как рукой. Потом - ощущение слабости. Если умеете - "подзарядитесь", только не переборщите.
"Кстати, благородные доны, чей это вертолёт позади избы?" (с)
Дочитал "Портрет Дориана Грея" (ИМХО, после первой половины автор всё жутко скомкал, стоило бы подробнее остановиться на всяческих пороках и порасписывать их, порасписывать) и взялся за Уленшпигеля... Том внушает опасения...
"Кстати, благородные доны, чей это вертолёт позади избы?" (с)
Дочитал "Посмертные записки Пиквикского клуба" и перешёл к "Портрету Дориана Грея". Насколько Диккенс был прекрасен, настолько же Уайльд отвратителен. Если приключения мистера Пиквика радовали меня безупречным английским юмором и чудесным слогом, то сентенции лорда Генри приводят меня в ужас.
В первую очередь тем, что я во многом - он. блядь.
ЗЫ: с другой стороны, это не может у меня не вызвать чудного эгоистического злорадства ЗЗЫ: ну почему, почему, почему я не богат? Как бы я развернулся.
"Кстати, благородные доны, чей это вертолёт позади избы?" (с)
Вот мы и отстрелялись по Маяковскому. Ух! "Левый марш" у меня выходит уже очень хорошо - можно включать в стабильную программу выступлений наряду с Высоцким и Василием К. Оличка Метальникова отлично читала Лилечку. Надрывно и по женски. Совсем не так, как принято его читать вслед за Сплином. Новицкая прекрасна своей смелостью читать без микрофона. И в посвящении Есенину каждое слово было правдой. Щёголев читал Щёголева. Казалось бы при чём тут Маяковский. Ах, да... ну совпало так... Мне - подпортило настроение.
"Кстати, благородные доны, чей это вертолёт позади избы?" (с)
Сегодня вечером встречался с остальными участниками творческого проекта "Эффект Доп(п)лера". Ну там, Оличка книжку выпустила свою, Настин звал нас на день рождения Маяковского, а потом ещё "Слоwwwо" и чо_там_с_новым_фестом... бла-бла-бла. Давайте думать, мозговой штурм, ура, вперёд! Пьесу, перформанс, выступление, даёшь! Как только АН и ЛЩ встали и ушли (им было нужно по делам) в самом разгаре обсуждения, ОЯ повернулась ко мне, затянулась глубоко сигаретой и сказала спокойно: "Ну, чо, давай про хуи?"
"Кстати, благородные доны, чей это вертолёт позади избы?" (с)
Уже второй день льёт дождь. Это значит: клиентов на базе нет. Я сижу в распахнутых воротах склада в огромном кресле и читаю "Посмертные записки Пиквикского клуба". Потом около часа я обедаю. Потом возвращаюсь на склад в кресло и дремлю до четырёх. Потом я собираюсь домой. Вот думаю - а не взять ли мне завтра из дома Тёплый Клетчатый Плед и чашку кофе: дождь барабанит по булыжной мостовой, а я под плэдом, в крэсле, отставив мизинчик, попиваю кофэ и читаю Диккенса. Вас ещё не тошнит, не?
"Кстати, благородные доны, чей это вертолёт позади избы?" (с)
Ну что. 23 день рождения оказался лучшим из 24-х. Если не считать того самого, когда я выбрался на белый свет. Я понял одну вещь: чем меньше готовишься к ДР, тем лучше оно получается. Вот, например, запарился я с прошлым ДР, волновался, звал людей и... в итоге нажрался в говно, забив на них буй. А в этот раз я никого не звал, ничего не делал и ДР прошёл как по маслу. Во-первых, я убрал дату в контактике. И, блядь, всё равно напоминалка всем повылазила. Стена и сообщения в приятном спаме. Весь день, пока я работал, телефон не затыкался ни на минуту - звонили и писали. Кстати, рабочий день был успешнее, чем предыдущая неделя - будто весь город знал, что у меня праздник, и приехал закупаться на мой склад. Во-вторых, коварная Однозначно, дрянь припёрлась с КТ из Киева на сутки пораньше и одарила меня литром отличной текилы, палкой киевской колбасы и прозой Высоцкого, на которую я облизывался ещё пару месяцев назад. В-третьих, щедрость моих родственников превзошла все мои ожидания. В-четвёртых, мы отлично и скромно посидели за столом всей семьёй, и даже брат не забыл меня поздравить, хотя лучшим подарком, конечно следует признать то, что он собрал для меня из говна и палок велик, который в магазине стоит 14 штук, а мне достался за одну.
А потом я пошёл и исполнил мечту наебениться исключительно B-52. Как итог: брови и ресницы обожжены, куча денег проёбана, вернулся домой пешком в 5 утра, но настроение - отличное!
Сосны молчат. Видели - много. В гордом презрении - запах тягучих смол. Корни застыли - рвутся через дорогу. Кем бы ты ни был, ты не уйдёшь. Останься, если дошёл.
Выше и выше. Выше лишь чёрные перья. Синее небо. В пропасть короткий шаг. Словно ужи зашипели из чащи поверья, Словно подол расстилает узор черемша.
Море целует белый песок Юодкранте. Силы спят крепко - грозный и древний медведь. Время спускаться. Salve, о звери Данте! И до свиданья, чистое небо ведьм.
Neringa
Вода нежнее солёных губ. Топчу ногами и глуп, и груб Морскую пену, сырой песок. След заполняет прозрачный сок.
Вода ленива. Но я, другой, Топорщу море крылом (рукой). И лодки-щепки водоворот, Причмокнув, тянет в клыкатый рот.
Рыдают волны, кипят валы, Горячий пар из ноздрей валит: К девице-Неринге сватовство Разбилось кружкой о грубый стол.
И я буяню сердито, зло - Образовался во мне разлом. И губы мне разъедает соль: - Ну где ты, Неринга? - За Косой.
Palanga
Песок засыпает город. До окон. По горло. Неотвратимо и гордо. По подоконник. Ворот.
Волна накрывает пляжи. Мы в пену белую ляжем. И никому не расскажем, Кто оборвал нить пряжи.
Моряк выбирает море Сетью. Целые горы Крошатся. Как просторно! И вырастает город, Здесь вырастает город, Опять вырастает город!
Eglė
Жарко, Эгле, королева ужей! Искупаться бы. Пена бела как снег. Косы острее самых длинных ножей. Кто же подлее змея, если не человек?
Здесь, в этом парке, вы навсегда вдвоём. Жалтис свивает вкруг твоих ног кольцо. Жарко, Эгле! Мелеющий водоём Не отражает испуганное лицо.
Жарко, Эгле! В тень - прохладой дышать. Вползаю в корни, уподобляясь ужу. Дуб и ясень - когда-то два малыша, Мир - вам! Осину я обхожу.
Orvidų sodyba (Усадьба Орвидаса)
В безветренной тишине, в жаре. От скрипучих ворот, невзгод. Ухожу в лабиринт камней. Не на минуту - год.
Или на век. Кем же ты был, человек, Создавший такое? Чего ты хотел?
Покоя.
Солнце. Жёлтый песок. В висок. Кланяйся этим горам - богам. Кто же подвесил на волосок Тысячетонный храм?
Или же сад. Не за один поворот колеса Создаётся место такое. Кем бы ты ни был, чего ты хотел?
Покоя.
Хоронит каменный сад голоса. Исполинам дрожать, держа Вечно распахнутые глаза На лучезарный шар.
И на плиту твою. И я сам себе говорю:
За сад, оживлённый твоей рукой, Он просто обязан тебе подарить
Покой.
Прощание
Самое время вернуться - каждого где-то ждут. Проб, впечатлений, пункций хватит на целый труд. Что-то с кровью и болью, что-то с радостью, но, Пусть в гостях и привольно, возвращаюсь домой.
Загорели под солнцем, пропылились насквозь - Пусть. Кому-то неймётся плащ приладить на гвоздь.
Выезжаем. И небо вскрыл ланцетом хирург Точно, остро и верно. Так на полном ходу Из артерии хлынул впечатлений поток, И я выплюнул глыбу перепутанных строк.
Ты не брезгуй, не прячься, просто в сердце моём Хороводит горячий, живой водоём. Как умею, пытаюсь расставить слова... Если дурно, то - каюсь. До свиданья, Литва.