"Кстати, благородные доны, чей это вертолёт позади избы?" (с)
Кто-то трактует сны по Фрейду, а я по О.М. Фрейденберг.
Мне снилось, как совершаю длинное путешествие на трамвае (при этом я - кондуктор, но я им устроился только для того, чтобы что-то делать всё длинное путешествие, а ещё это был единственный способ отправиться в него). Мы ехали через какие-то зелёные дачи. А потом, когда кроме меня и моих спутников появились ещё кондуктора, мы сошли, потому что приехали.
Я с родителями, братом и дедом (хотя он был не моим, а каким-то левым) поднялись на гору, в которой была пещера. Вниз шёл грязный скат, по которому мы съехали, долго плутали по каким-то подземным рельсам, а потом таки выбрались на поверхность. Дед, кстати, остался наверху (отец сказал ему, что он не сможет спуститься по такому крутому склону).
Мы вышли через какие-то технические сооружения и оказались...
В тёплой южной Франции. Я прекрасно помнил, что у нас - декабрь и в Калининграде холодно, хоть и без снега. А здесь было тепло (не жарко), зелёные деревья, добрые улыбчивые люди на площади, которые стремились извиниться, когда я их нечаянно задевал. И мы извинялись вместе. Старая ратуша с часами на башенке, каменная жёлтая площадь, синее, с жёлтым отливом небо.
Мы искали местечко перекусить и нашли какую-то забегаловку, где персонал сносно говорил на русском. Мне принесли плов (как в студенческой столовке), стакан пива с плавающим огурцом и полупустую бутылку столичной водки (там вообще-то было на донышке) - всё это было обед а-ля рюсс.
Мои родители быстро поели и пошли искать брата. А я провалился в какое-то анабиозное состояние - у меня в голове складывались стихи, и я очень жалел, что у меня нет диктофона. Из этого состояния (я сидел с остановившимся взглядом), меня вывел персонал забегаловки - они, оказывается забеспокоились и вызвали местных альгвазилов. Но полицаи были очень милые и тактичные: один из них пытался говорить со мной на русском, но я предложил перейти на английский, и они с радостью согласились. Во сне я объяснил им на английском, что мы приехали во Францию в связи со смертью нашего французского дедушки (какого-то далёкого родственника), поэтому нет ничего удивительного, что я в таком состоянии, кроме того, я иногда пишу стихи и иногда впадаю в транс, когда мне в голову приходят строчки. Кажется, полицейские прониклись...
К сожалению, на этом я проснулся.
Чуть не заплакал - так в тот момент было обидно, что я всё-таки не там.
А трактовка по Фрейденберг может быть только одна. И она мне нравится.
Мне снилось, как совершаю длинное путешествие на трамвае (при этом я - кондуктор, но я им устроился только для того, чтобы что-то делать всё длинное путешествие, а ещё это был единственный способ отправиться в него). Мы ехали через какие-то зелёные дачи. А потом, когда кроме меня и моих спутников появились ещё кондуктора, мы сошли, потому что приехали.
Я с родителями, братом и дедом (хотя он был не моим, а каким-то левым) поднялись на гору, в которой была пещера. Вниз шёл грязный скат, по которому мы съехали, долго плутали по каким-то подземным рельсам, а потом таки выбрались на поверхность. Дед, кстати, остался наверху (отец сказал ему, что он не сможет спуститься по такому крутому склону).
Мы вышли через какие-то технические сооружения и оказались...
В тёплой южной Франции. Я прекрасно помнил, что у нас - декабрь и в Калининграде холодно, хоть и без снега. А здесь было тепло (не жарко), зелёные деревья, добрые улыбчивые люди на площади, которые стремились извиниться, когда я их нечаянно задевал. И мы извинялись вместе. Старая ратуша с часами на башенке, каменная жёлтая площадь, синее, с жёлтым отливом небо.
Мы искали местечко перекусить и нашли какую-то забегаловку, где персонал сносно говорил на русском. Мне принесли плов (как в студенческой столовке), стакан пива с плавающим огурцом и полупустую бутылку столичной водки (там вообще-то было на донышке) - всё это было обед а-ля рюсс.
Мои родители быстро поели и пошли искать брата. А я провалился в какое-то анабиозное состояние - у меня в голове складывались стихи, и я очень жалел, что у меня нет диктофона. Из этого состояния (я сидел с остановившимся взглядом), меня вывел персонал забегаловки - они, оказывается забеспокоились и вызвали местных альгвазилов. Но полицаи были очень милые и тактичные: один из них пытался говорить со мной на русском, но я предложил перейти на английский, и они с радостью согласились. Во сне я объяснил им на английском, что мы приехали во Францию в связи со смертью нашего французского дедушки (какого-то далёкого родственника), поэтому нет ничего удивительного, что я в таком состоянии, кроме того, я иногда пишу стихи и иногда впадаю в транс, когда мне в голову приходят строчки. Кажется, полицейские прониклись...
К сожалению, на этом я проснулся.
Чуть не заплакал - так в тот момент было обидно, что я всё-таки не там.
А трактовка по Фрейденберг может быть только одна. И она мне нравится.
-
-
20.12.2011 в 12:47